Когда возникла идея цикла интервью с адекватными людьми, которые на наш взгляд максимально соответствуют нашему пониманию адекватности (см. декларацию группы «Адекватные люди»), я не думал, что именно этот разговор станет первым.
Опрос в Фейсбуке как-то очень быстро показал, что воронежцы больше доверяют только тем, с кем общаются лично. Это близкие родственники, тренеры, педагоги, максимум – бывшие руководители. Ни одного депутата или медийной персоны. Все высокие люди в моем маленьком опросе остались за бортом. И это не страшно. Даже ожидаемо. Циничное время, большие и важные люди играют в большие и важные игры. И это уже как-то все понимают.
Мой собеседник – человек не большой и не высокий. Хотя бы потому, что сидит в инвалидном кресле. За эти полчаса, которые вы потратите на чтение интервью, я постараюсь доказать вам, что это самый большой и самый высокий человек в нашем городе.
Я: Александр, мы же можем говорить обо всем? О вашим проблемах со здоровьем, как это началось – вас не смущает эта тема?
Александр: Никаких проблем. Спрашивайте.
Я: Четыре года назад я узнал о том, что есть такой человек, который, услышав от врачей, что его ожидает инвалидное кресло, не ушел в депрессию с запоем, а взял рулетку и пошел мерять дверные проемы в квартире и лифте. Потом отправился в управляющую компанию договариваться о строительстве пандуса в подъезде. Я представляю, какими глазами смотрели на него там. Ладно, люди готовят себе посмертное, гробы заказывают заранее. К этому мы привыкли. А так чтобы человек готовил себе жизнь. Нормальную, с прогулками в парке, общением с друзьями. После того, как тебя практически распилили пополам …
Александр: В этой истории не было ничего неожиданного. У моего отца было это заболевание, но оно у него было в очень лёгкой форме. И мы предполагали, что со мной может случиться что-то подобное. И однажды в 14 лет я вдруг почувствовал, что со мной что-то не так — мышцы уходят. В Диагностическом центре диагноз подтвердили. Ну и потом мне пришлось просто наблюдать за тем, как я теряю возможность двигаться, делать что-то.
Процесс это был не быстрым и длился почти пятнадцать лет. Мышцы уходят, уходят, уходят…
И тогда я понял, что надо как-то выживать, что меня ждёт коляска. Я начал расширять дверные проемы, убирать пороги, начал думать о том, чтобы сделать пандус. Это была трехлетняя эпопея по поводу переписок с управляющей компанией, с управой района, с какими-то спонсорами, с какими-то депутатами, с департаментами. Просто я не хотел, чтобы мне сделали пандус, как у нас это до сих пор часто делают управляющие компании в виде полозьев, с невероятно диким углом. Ими же невозможно пользоваться! Я заказал проект и начал искать возможность его сделать.
Я: Вам было 29 лет, когда всё это произошло?
Александр: Да. В 2009 году я начал работать из дома, потому что ходить на работу уже не мог. Но я не собирался сидеть в четырех стенах.
Мне нравится этот город, я здесь живу и хочу жить много лет и не кое-как, а максимально комфортно.
И вот в мае 2013 года, безвылазно отсидев дома больше трех лет, я поехал в Олимпик. Позвонил друзьям, они все очень обрадовались, что я наконец на улице появился.
Я: Получается, 3 года строили пандус?
Александр: Сам пандус построили достаточно быстро, за три недели. Хотя я четыре раза останавливал работы, потому что пытались сделать некачественно. Но вот сам процесс переписки, получение ответов, запросов…
Я: И всё это время вы находились в квартире, не могли выбраться наружу?
Александр: Именно так. Но после того, как выбрался, сразу отправился в наше областное общество инвалидов, сказал, что очень хочу заниматься «доступной средой», мне ответили: денег нет. Я сказал: деньги не нужны, давайте попробуем что-то изменить. Выписали мне доверенность на эти работы. И я пошел в департамент социальной защиты. Очень, кстати, адекватные люди у нас в социальной защите.
Я: А что значит – доверенность на эти работы?
Александр: Документ, который подтверждает, что я имею право от имени общества инвалидов заниматься вопросами «доступной среды». Как человек с инвалидностью, понимаете? Естественно, я перед этим изучил законодательную базу, посмотрел всевозможные примеры правильной реализации у нас в России и за рубежом. Я пришел в департамент соцзащиты и предложил вместе с ними пройти те объекты, которые в том 2014 году попали в программу по реконструкции. Посмотреть, что правильно, что неправильно. Мы тогда много ошибок нашли. И с тех пор я начал помогать департаменту соцзащиты в вопросах, когда необходимо адаптировать объект.
Я понимал, что нужно это ставить на серьёзную ногу, что для того, чтобы изменить ситуацию, нужна команда, которая будет работать постоянно. Причем она должна включать в себя и специалистов, которые занимаются аудитами и подготовкой паспортов доступности, и людей, которые занимаются проектными, сметными работами, подбором правильного оборудования.
Я: А можете объяснить, что такое – паспорт доступности?
— Это такой документ.. давайте я вам покажу. Кстати, вон на стеллаже папка с документами. Возьмите её, я вам покажу.
Паспорт доступности – это такой документ, который описывает текущее состояние здания, с фотографиями, планами БТИ и так далее. Обследование очень серьезное. И в нем зафиксировано всё, что необходимо сделать в этом здании для того, чтобы оно стало доступно для всех категорий людей с инвалидности. То есть, это такая договоренность между обществом инвалидов, учреждением и рядом департаментов, рядом ответственных лиц о том, что вот это учреждение сейчас такое, и что там действительно нужно сделать.
Я: такой паспорт обязателен сейчас или нет?
— Для тех учреждений, которые попали под программу «Доступная среда», безусловно, обязателен.
«Доступная среда» — это федеральная программа, которая выделяет средства на адаптацию учреждения для людей с инвалидностью.
Я: И что же вы предприняли, когда поняли, что нужна команда?
Александр: Я обратился в общество инвалидов Коминтерновского района и сказал: «Давайте попробуем на этой базе всё наладить». Вы можете увидеть фотографии на стене. То, как выглядел этот офис до того, как началась реконструкция.
Я тогда выступил на собрании перед членами общества и сказал, что мы хотим заниматься здесь развитием «Доступной среды» и помощью людям с инвалидностью в трудоустройстве. Это были две ключевые темы!
После этого мы начали полную реконструкцию, которая обошлась нам где-то в 2, 5 миллиона. Полтора миллиона мы смогли получить, благодаря действующей в Воронежской области программе по адаптации рабочих мест для инвалидов-колясочников. Выделяли по 500 000 на одно рабочее место. И вот мы – я, наш инженер-проектировщик Андрей Ладесов и администратор Люба Устенко трудоустроились и собрали эту сумму.
А в 2015 году мы уже начали сами зарабатывать потихонечку, начали делать эти паспорта доступности, тактильные системы ориентации и навигации для незрячих людей. Никто в Воронежской области этого не делал. Так у нас появились какие-то собственные ресурсы. Но всё равно денег не хватало, и я пошёл в банк, взял кредит, благо кредитная история у меня была хорошая, и мы смогли доделать офис. Мы, правда, тогда попали на скачек доллара. Но ничего…
Видите, какой у нас офис хороший. Мы специально всё это сделали так, чтобы можно было демонстрировать правильно адаптированный современный офис для людей с инвалидностью.
Многие решения, которые мы здесь заложили, впоследствии стали общеприменимыми. Это и выпадающие пороги, и заниженные ручки, и правильные пандусы из металлоконструкции, это и контрастные элементы, и правильно организованные санузлы, и система ориентации и навигации.
И много-много всего остального. Когда к нам приходят подрядчики, они могут руками пощупать, они могут увидеть.
Ага, вот так должен быть сделан пандус. Ага, вот какими должны быть ступени удобные. Такая должна быть дверь. Такой должен быть ресепшн и множество мелочей. Я обязательно вам экскурсию проведу, сами увидите.
В результате, в 2015 году мы открылись и стали полноценно работать. Стала собираться команда.
Вот видите, нарисованное проектное решение. В прошлом году мы, кстати, уже сами начали делать эти пандусы.
За год мы сделали сами семь больших пандусов. ДК Машиностроителей, Театр кукол, Педуниверситет, Воронежский политехнический техникум, Чертовицкий санаторий, Графский санаторий, Нововоронежская соцзащита.
Я: Что значит «сделали сами»? Проектировали сами, а потом заказывали подрядчикам?
Александр: Нет, мы сами варили..
Я: То есть, как это?
Александр: Вот так. У нас есть ребята, которых мы нанимали. Сами закупали материалы, сами участвовали как подрядчик в тендере и сами всё изготавливали. Даже последний проект, вот который мы сейчас завершили, это Графский санаторий для детей. Там вообще была изумительная история. Там отказался подрядчик выполнять работы. А нас департамент попросил включиться в ситуацию. И мы включились.
Я: А почему он отказался?
Александр: Там была такая ситуация. Мы подготовили проектное решение. Подготовили сметное решение. Человек зашел на тендер и опустил в рамках торгов стоимость на 100 тысяч рублей, не разбираясь. Он опустился ниже себестоимости, понимаете? Ниже стоимости металла. Там очень большой пандус, я могу его показать.
И получилось так, что он как бы выиграл его, работу не сделал, деньги вернул. А делать надо, если не сделать, то деньги уйдут в бюджет, и учреждение вообще окажется без этого пандуса. И нас попросили. Мы включились в эту работу и сделали. Очень сложный был объект. Очень жесткий, потому что он отказался прямо перед Новым годом. У нас там буквально оставалось полторы недели рабочего времени. Потом ещё после Нового года, вы знаете, морозы давили. Нам пришлось в тяжелейших условиях заниматься демонтажными и сварочными работами.
Сейчас там стоит полноценный очень качественный пандус.
Я: Как же вы уместились в эти деньги?
Александр: А мы не уместились. Ушли в большой минус.
Я: А зачем вам такие жертвы?
Александр: Понимаете, мы — общественная организация, для нас прибыль не главное. Прибыль для нас — необходимый элемент для развития нашей организации. Для её существования. Потому что мы оплачиваем кучу работ.
Вот смотрите: в прошлом году мы разработали более ста проектных решений, около 95% этих проектных решений было сделано для организаций бесплатно.
А это зарплаты, понимаете, это зарплата Андрею, зарплата замерщику, куче людей. Те же паспорта доступности, половину из них мы делаем бесплатно.
Я: Как же у вас получается делать столько всего бесплатно и не обижать сотрудников с зарплатой?
Александр: Понимаете, у нас получился такой очень интересный гибрид. С одной стороны, мы общественная организация инвалидов, а с другой мы – предприниматели. Есть такое новое течение – социальное предпринимательство.
Вот мы – яркий пример социального предпринимательства, которое во главу угла ставит не прибыль, а получение общественного блага, то есть – результат.
И вот за результат мы каждый год отчитываемся. Сколько сделано пандусов, сколько проектов, паспортов доступности…
Я: А перед кем вы отчитываетесь? Перед департаментом соцзащиты?
Александр: И перед департаментом, и на Общественной палате. В последний раз отчитывались на координационном совете по делам ветеранов-инвалидов при губернаторе. Серьёзно всё. Вы знаете, прошлый год был очень тяжёлый.
В прошлом году мы открыли два новых направления: во-первых, сами начали делать пандусы и поручни, а во-вторых: начали работу с дорожниками нашими, провели аудит 36 перекрестков и пешеходных переходов Воронежа и подготовили проектные решения по их реконструкции. И подрядчики зимой начали делать эти работы. Это наша боль!
Проверим весной, что там было сделано и насколько качественно. Наверняка придется что-то доделывать.
Но это, согласитесь, прецедент — люди с инвалидностью полномасштабно участвуют в процессе реконструкции города. Всё-таки 30 перекрёстков …
Я: Это круто!
Александр: Я очень надеюсь, что весь тот огромный объем работы, который мы в позапрошлом году сделали с проспектом Революции не пропадет. Я не знаю, слышали вы или нет, мы прошли Карла Маркса и проспект Революции в рамках развития туристических маршрутов, адаптированных для людей с инвалидностью, и посчитали буквально каждый не заниженный бордюр.
Показали их, на картографический сервис нанесли, с точками GPS со всеми делами. Каждое разбитое покрытие. Каждое место, где должна быть лавочка, а её нет. Нужны системы ориентации и навигации. Всё это скомпоновали, в очень удобном, наглядном виде передали в мэрию.
И в прошлом году было принято решение о реконструкции проспекта Революции. Еще при Гордееве мы говорили, о том, что хотя бы центральная улица должна стать доступной. Должна стать эталоном для остальных улиц города.
Этот процесс вроде бы сдвинулся. Когда шло обсуждение общественного совета, мы тоже принимали участие, присылали свои корректировки. Очень надеюсь, что когда будет реконструкция, все наши пожелания учтут.
Мы говорили о том, что необходимо работать над правовыми механизмами, использовать опыт Тульской области, где инвалидов переселяют из домов, в которых невозможно создать условия для их нормальной жизни. Говорили о важности психологической поддержки инвалидов, от которых отворачиваются в трудную минуту жены, мужья и друзья, о работе по профориентированию и трудоустройству. Я слушал Сашу и думал: «Господи, когда он всё это успевает? Сколько энергии и идей в этом человеке?»
Ясный ум, светлая голова и четкое понимание того, что он делает и к чему стремится. Слушая его «изумительные истории» о том, как инвалиды-колясочники делают огромные пандусы вместо разбежавшихся напуганных убытками здоровых мужиков, мне вдруг становится невыносимо стыдно за всё наше общее нытьё. О маленьких зарплатах, серых пейзажах и скучной провинциальной жизни.
Люди без ног и рук творят новую жизнь для тысяч своих земляков, брошенных и забытых всеми, кроме самых близких. Они вытаскивают на свет отчаявшихся, дарят надежду и смысл тем, кто уже перестал верить в лучшую жизнь, похоронив себя в четырех стенах. А мы…
Александр: Понимаете, весь процесс реабилитации человека можно разделить на три этапа. Первый это медицина. Операции, лечение и так далее. Второе. Человек немножко пришел в себя. Прямой опасности для жизни нет. Ему нужно как-то жить дальше.
Два ключевых фактора его дальнейшей реабилитации – это адаптивность среды, чтобы он в своем состоянии мог попасть, куда ему нужно и получить необходимые услуги. И второе – это самореализация человека.
Чтобы он вместо того, чтобы начать пить и попрошайничать, мог работать и получать зарплату.
Эту программу мы реализуем сами и с помощью грантов. Нам помогает департамент труда и занятости. В прошлом году мы запустили сайт invrabota.ru
Мы его сделали на базе интернет-магазина. Там размещаются фото реальных людей, с которыми мы работаем.
Это было сделано для того, чтобы упростить процедуру знакомства работодателей и соискателей. Обычно человек с инвалидностью после пяти или шести неудачных собеседований теряет всякую мотивацию. Потому что часто работодатель морально не готов взять человека с инвалидностью. И для того, чтобы лишний раз не гонять человека по собеседованиям, мы сделали такой сайт, который позволяет в принципе очень быстро оценить человека. Увидеть, как он выглядит, услышать, как он говорит. Оценить уровень его интеллекта, увидеть его навыки, понять, какие именно у него ограничения. Это экономит огромное количество нервов, времени, сил всех участников этого процесса.
— И это работает?
Александр: Да. Мы трудоустраиваем людей через него. Кстати, в прошлом году мы второй раз провели конкур “Путь к карьере”. Отбираем 15 человек, и ведущие тренеры города абсолютно бесплатно «прокачивают» этих ребят. Там очень много работы с личностным ростом, навыкам выступления перед аудиторией, коммуникабельностью и так далее.
Это такая интенсивная работа на протяжении месяца или двух. После чего мы приглашаем работодателей и устраиваем презентацию этих ребят. Они себя показывают в деловой игре, проводят самопрезентации, участвуют в реальных собеседованиях.
В этом году мы хотим немного поменять формат. Чтобы ребята сначала прошли стажировку в компаниях и работали над какими-то проектами, а потом эти проекты презентовали. И в прошлом году мы начали работать с организациями по поводу стажировок. Если организация не готова трудоустраивать, она может дать живой рабочий опыт человеку, взятому на стажировку.
Очень здорово в прошлом году нам помогала Воронежская кондитерская фабрика. У них проходили стажировку наши слабослышащие ребята, и очень многие устроились на работу в результате.
В прошлом году мы разработали профориентационные экскурсии на предприятия воронежские. Мы уже побывали на Пивзаводе нашем, в Воронежсельмаше, Нововоронежской АЭС. Это были классные экскурсии, у меня есть фотографии, могу вам прислать.
Вот человек сидит в квартире, и даже не представляет, что такое завод, какая атмосфера там. А не представляет, значит и не хочет.
Ему нужно показать: смотри, как это здорово! Причем с Воронежсельмашем история с продолжением.
У нас «Молодежь Черноземья» выиграла в прошлом году президентский грант. Мы возили специально отобранную группу ребят в центр, где занимаются 3D-принтерами. Они увлечены 3D-моделированием, и сейчас их будут обучать работе на 3D-принтерах. Я думаю, это будет очень интересная история.
Аудит трехсот образовательных учреждений, с целью определить, где могут учиться дети с инвалидностью, в каких детских садах, школах, техникумах и вузах есть специальное оборудование и адаптированные обучающие программы, работа с пляжем для инвалидов в санатории Горького и многое другое – всё это в планах на 2019 год.
Когда я спросил у Саши, где он берет силы на всё это, он как-то легко и просто, без выпендрежа и позы ответил: «Это интересно. Драйв в том, чтобы сделать из недоступного объекта доступный. Мы рисуем, доказываем, бьемся, и вот проходит год, может быть два или три – и все меняется. И я говорю нашему инженеру Андрею: «Смотри, как получилось! Теперь туда можно попасть». Это такая радость.
Александр: Я же знаю, что в конечном итоге мы всё равно придём к нормальной доступности. Придем к нормальным законам. К нормальному контролю. Потому что весь мир идёт. И мы придём.
Я думаю, в конечном итоге, через 10-15 лет, у нас будут нормальные заниженные тротуары, доступные учреждения, что человек на коляске не будет вызывать интереса «что это за чудо-юдо такое едет», это будет нормальным обыденным явлением, как в Европе. Все идет к тому, что очень много людей будет пользоваться электрическими способами для передвижения. Скутеры, сигвеи.
Практически всё, что делается для людей с инвалидностью, удобно для всех. Принцип универсального дизайна, который во всём мире принят, будет и у нас.
Равное обеспечение, инструменты, предметы мебели, дорожная инфраструктура, жилые и общественные здания, построенные сразу же доступными для всех категорий людей с инвалидностью – это нормальный тренд, мировая практика.
Мы немножко отстаем. Ничего, наша задача сейчас в том, чтобы помочь наверстать упущенное.
Эпилог
Я хочу закончить наш разговор с Александром Поповым словами, с которых мы его начали. Чтобы вы понимали, насколько неадаптивно к нашей беспомощности мыслит этот человек. И когда вам захочется спрятаться в своём домике и сдаться, ждать перемены ветра, нового губернатора или цены на нефть, вспомните, что есть люди, которые не прячутся. Потому что могут, умеют и хотят…
«Часто люди с инвалидностью, которые росли в семьях, став взрослыми, ничего не могут, не хотят и не видят возможности что-то изменить. У них такое, знаете, немножко «нахлебническое» отношение к жизни. Им все должны. Мы называем эту ситуацию – воспитанная беспомощность. И, к сожалению, у нас большая часть страны живет в таком состоянии. Эти люди привыкли к тому, что они не могут реально влиять на ситуацию. Помните притчу про слона и маленькую верёвочку? Он маленький, его привязывают цепью, и он понимает, что никуда не дернется. А потом, когда он вырастает, с него снимают цепь и привязывают маленькой веревочкой, а он продолжает думать, что ничего изменить невозможно. Огромный сильный слон! Даже не пытается освободиться»
