После первого просмотра спектакля «Афродита» на малой сцене Камерного театра год назад я долго не мог прийти в себя и начать формулировать. Потому что был тронут, расчувствовался, потерял ненадолго способность к критическому анализу.
15 декабря 2018 года.
«Вчера вечером я ходил на предпремьерный показ спектакля «Афродита» по Платонову в Камерный театр. После спектакля я сел в машину и поехал домой. Зашел в гастроном, купил бутылку водки, выпил пару стопок на кухне. Отпустило. Даже не так. Притупило вот это какое-то саднящее раздербаненное чувство жалости к человечеству. Именно к человечеству, в Платоновских масштабах»
Большого, развернутого отзыва я писать не стал, в надежде вернуться к спектаклю позже и уж тогда…
И вот прошло чуть больше года.
Елена Невежина, режиссер спектакля «Афродита» у меня в друзьях на Фейсбуке, и я как-то неосторожно ей пообещал, что обязательно напишу о своих впечатлениях от постановки в этот раз. Обещания надо выполнять.
Для тех, кто не в курсе. Спектакль «Афродита» поставлен приглашенным из Москвы режиссером Еленой Невежиной в декабре 2018 года на малой сцене Камерного театра. В основе спектакля – одноименный рассказ Андрея Платонова и его письма жене. Полное название: «Афродита. Андрей Платонов/Элегия». В основе сюжета история трудных отношений Назара Фомина и его жены Натальи, которую он называет Афродитой. Идет война, Назар потерял связь с близкими и не знает, «жива ли его Афродита»…
В спектакле задействованы шесть актеров театра.
Андрей – Андрей Новиков
Платон – Олег Луконин
Назар – Георгий Яковлев
Вера – Яна Кузина
Надежда – Марина Погорельцева
Любовь – Людмила Гуськова
Художник: Дмитрий Разумов
Видеохудожник: Алексей Бычков
Хотел я написать о каждом актере отдельно, но решил, что это лишнее. Мой личный «Оскар» я отдаю всем. Очень разные по интонации, фактуре, звучанию – вместе они – чудо как хороши. Я не узнал Новикова, настолько он был другой, когда его Андрей, стоя на коленях, складывал рубашку – осторожно, бережно – всё во мне переворачивалось. Был сражен наповал женской троицей, вандормалевскими блондинкой, брюнеткой и рыженькой из «Господина Никто». Марина Погорельцева – худенькая, еще по-юношески угловатая, девочка-женщина, Яна Кузина – мать, жена, песня, Людмила Гуськова – грустная судьба в старых очёчках, смотрит на тебя, как на того голодного мальчика и улыбается печально. Олег Луконин, Георгий Яковлев – солдаты любви. Спасибо вам за яблоки в каске, за самолетики из писем, за неуклюжие танцы, за смелость быть тихими и говорить со зрителем без позы.
А теперь о спектакле, вернее о том, что я там увидел, услышал и почувствовал.
«Гнев, богиня, воспой Ахиллеса Пелеева сына…»
Любой филолог моего поколения, ночью разбуди, сможет повторить эти слова и сказать откуда они. Для нормальных людей поясню. Это первая строка «Илиады» Гомера. Одного из величайших литературных произведений античной эпохи. Написана «Илиада» таким поэтическим размером, что ни с чем не спутаешь. Называется он «гекзаметр».
Не буду вас грузить подробностями, тем более, что сам их не очень помню. Но любой культурный человек по звучанию стиха сразу отличит гекзаметр от онегинского ямба. Почему я об этом говорю? Потому что античная, мифологическая линия — одна из основных в спектакле Елены Невежиной. Она как главная метафора, связующее звено между лирикой, историей, культурой и судьбой отдельного человека.
На афише спектакля каменное лицо греческой богини со следами от слез. Только у русских плачут иконы. И традиция православного очеловечивания, оживления богов в этом случае выглядит странно и трогательно. В первую очередь, конечно, странно. Именно поэтому с первых реплик героев, перекрикивающих бомбежку, абсолютно нерусскими, «не по размеру» стихами, создается впечатление какого-то искусственного сращивания фабулы с подтекстом.
В первый раз этот пролог я перетерпел, как долгий туннельный проезд в «Солярисе» Тарковского. Понимая, что русские воины, молящиеся греческой богине любви, это, как минимум, не плоско. Сейчас у меня есть повод еще раз снять шляпу перед Еленой Невежиной. Потому что этот котопес из гладкого, отшлифованного веками античного гекзаметра и шершавого Платоновского катехизиса о единстве всего сущего, каким-то чудесным образом поднимает всю историю над нашим бытовым сочувствием несчастным людям, попавшим в жернова войны.
При этом сочувствие остается, но к нему примешивается что-то еще. То, что мы чувствуем от прикосновения к большому, несентиментальному искусству. И эта добавка, этот химический элемент делает спектакль Елены Невежиной трудным, но живым и крепким.
Предсказываю, что большинство зрителей так и не поймет, зачем этот гекзаметр, какой в нем смысл и как он рифмуется с народными песнями, Визбором и письмами Платонова жене Марии.
А я вам скажу, что без этого всего мы лишились бы главного – ощущения безвременья, вечности, которые сродни актуальности. Здесь не за счет современных костюмов и узнаваемой утилитарной сценографии она создается. А за счет классического античного мрамора, за счет архетипов, единой культурной традиции, которая может звучать по-разному в разные эпохи, но по сути имеет одни и те же ключевые слова поиска – любовь, смерть, выбор, разлука, возвращение, прощение…
Все эти понятия, чувства обязательно чьи-то и ничьи. Поэтому так близко и так странно это ощущение щемящего сердца, которое остается с тобой долгое время после спектакля… Ты не можешь объяснить, кого тебе жалко. Героев спектакля, себя. Или всех…
«Вьюн над водой, вьюн над водой…»
Водораздел, граница между высоким и понятным, если хотите – обезболивающее, подсластитель для тех, кто не любит горьких пилюль. И Платонов становится плавнее, мягче. И взаимодействие актеров, их многоголосая перекличка превращается в хор, песня приземляет, трогает. И грустный разговор о разлуке эхом отзывается во всех бывших и будущих расставаниях.
Кажется, что и артистам дальше как-то легче стало. Из фантазии художника, из глубины веков, из клубка метафор и образов выпростались платоновские человеки.
Они вдруг стали более объемными, осязаемыми. Не абстракциями, а живыми настоящими людьми из мяса, костей, горестей и надежд. Они стали как картошка, шершавыми, чумазыми, может быть даже грубыми.
Женщины чистят эту картошку своей жизни и разговаривают о смерти и одиночестве, мальчик на пепелище дома и уставшая мать, мужчины, складывающие одежду нежно, как будто нянчат младенчика и еще что-то, не вспомнить сходу всего. Всё это вместе – так отзывается, что закладывает уши.
Потому что – это всё так знакомо, так близко, так больно. Как будто мы можем помнить, что такое война, голод, разруха, как будто мы сами вот так ходили босиком по родному пепелищу, сами убаюкивали своё горе обещаниями долгой зимы…
«Конь унес любимого в далекую страну…»
Эта песня из альбома группы «Аукцион» и Алексея Хвостенко «Чайник вина». Это моя юность, мой второй курс, самые нежные годы. И вполне допускаю я такой вариант, что именно для меня финал «Афродиты» Невежиной стал чем-то личным и сокровенным. А для кого-то не стал. Бывает и так.
Но если абстрагироваться от моего личного опыта, что мы имеем? Абсолютно созвучную всему образному ряду спектакля композицию. Сочетание грубого и нежного, стройного и сухого, отшлифованного временем античного гекзаметра и взрывов бомбежки второй мировой, мужского и женского, твердого и мягкого, легкого, парящего и земного, тяжелого и пепельного. Вот этим всем пронизана, пропитана песня Хвоста. Высокий штиль текста «Спой мне, птица лебедь белая, как его я люблю», женской, в общем, песни, и глухой, прокуренный голос исполнителя. Изящная штучка в руках лесоруба. Чудовище, оплакивающее свою красавицу. Мужчина, не умеющий плакать. Но знающий несколько шаблонных песенных, грустных фраз, которые под напором его настоящести рушатся, рассыпаются, глохнут.
И это так трогательно и странно. Так по-настоящему…
Что я хочу сказать вам, дорогая наша Елена Невежина, ваш спектакль и спустя год всё такой же. После него по-прежнему щемит сердце и жалко всех. Родителей, страну, несчастных влюбленных, одиноких стариков, себя. Всех…
И благодарить за это трудно. Вот ведь какое дело…
Фото Алексея Бычкова.
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 6
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 8
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 9
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 8
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 8
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 7
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) – 9
Средний бал – 7,9 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
