В Камерном театре молодым режиссерам везде у нас дорога. И совсем молодым, как Надя Кубайлат (28 лет), к примеру, и относительно молодым, как Егор Равинский (40 лет), Владимир Данай (37 лет) или Коля Русский (между 30 и 40 — точных сведений нет). Дорога эта открыта, но не проста. Из всех спектаклей молодых режиссеров в афише Камерного только «Гоголь переоделся Пушкиным» Русского мне кажется по-настоящему удачным. По этому спектаклю я буду скучать. Остальное – интересно. Но не обязательно. На мой вкус.
И вот – Антон Фёдоров.
Кто эти люди?
Антон Фёдоров ровесник Егора Равинского, постановщика «Трамвая «Желание».
Ему 40 лет. Антон – актер театра и кино. Фильмография на Кинопоиске у него внушительная, лицо его кажется до боли знакомым, но идентифицировать какие-то значимые роли с ходу не удается.
Диплом режиссера Фёдоров получил всего два года назад в Театральном институте им. Щукина (курс Ю. Погребничко). Там же, кстати, он в начале двухтысячных учился на актерском факультете.
Самые известные его спектакли: «Петровы в гриппе» в Гоголь –Центре и «Иваново детство» в Казанском ТЮЗе. «Иваново детство», между прочим, номинировано в этом году на «Золотую маску» по четырем номинациям, за работу режиссера в том числе.
Что мы знаем о драматурге Юне Фоссе из Норвегии? То, что ему 62 года, он автор 6 романов, лауреат нескольких литературных премий, его пьесы ставятся по всему миру, и специалисты считают его чуть ли не прямым наследником Ибсена. В плане значимости для мирового театра.
Пьесу «Ребёнок» на русском языке найти в интернете не удалось, поэтому можно только предположить, что она может называться «Дитя» в Википедии. И если это так, то написана она была автором в 1996 году.
Фабульно это история молодой пары, потерявшей ребёнка. Вернее, так и не сумевшей его выносить и родить.
Для Фоссе, как он сам не раз утверждал, в истории важнее её литературная составляющая, а не сюжет. Текст, а не интрига.
В этом случае – для Антона Фёдорова это настоящая находка. Потому что кажется, что и для него как для режиссера важнее не последовательность событий, их понятность и обусловленность, ему важна выпуклость фразы, образа, его настроение, цвет, ритм и звучание. Которые складываются, как паззлы, в единую картину постепенно, шаг за шагом.
Поэтому нельзя не отметить еще нескольких соучастников этого творческого процесса: композитора Григория Калинина, видеохудожника Алексея Бычкова и хореографа Викторию Арчая. Их участие в формировании этого причудливо простого и странного мира равнозначно важно. Убери что-то одно, и весь этот карточный домик посыплется к чертовой матери. Или, если продолжить аналогию с паззлами – изображение отдельных элементов будет другого цвета и формы. Картинка не сложится.
Что они делают?
Как бы это объяснить, чтобы не соврать, не зарапортоваться. Начнем с того, что один из героев пьесы (Андрей Новиков) еще до первого звонка активно «тёрся» в гуще занимающей свои места публики. Посидит, двинется к выходу, пересядет поближе к сцене.
И всё это с таким лицом непроницаемым, что ты даже не решаешься поприветствовать знакомого артиста. Чтобы не запалить, не сбить со следа, не помешать какому-то пока еще непонятному процессу рождения нового театрального пространства. Нас как будто приручают, приближают к тому, что мы увидим. Одновременно удивляя тем, что театр может быть так близко и снижая градус напряжения от первых тактов спектакля, от неизбежного вхождения в чужой для тебя мир.
И тут нельзя не отдать должное звукорежиссеру Владиславу Толецкому, его шумы, шёпоты и скрипы пульсировали настолько ощутимо, что казалось – это в твоей голове не прекращается дождь, хлюпают лужи, бесконечно шуршит пакет с продуктами из супермаркета. Этот звук делает доступным любой, даже самый тихий вздох. Не нужно кричать, чтобы тебя услышали. Всё, как мы любим.
Избежать нарратива не удастся. Цепочка событий (без спойлеров) выглядит примерно так: Фредрик (Михаил Гостев) встречается на остановке общественного транспорта с Арвидом (Андрей Новиков), в разгар их общения появляется Агнес (Яна Кузина), с которой у Арвида были какие-то отношения, а у Фредерика будут. Встретились три одиночества, так сказать.
В результате Агнес становится невестой Фредерика, беременеет и … дальше рассказывать не буду. Не интересно. Это надо видеть.
Потому что, как я уже говорил, важна каждая сцена, каждая деталь, каждый звук. Они сделаны так, что с непривычки ты начинаешь злиться на все эти несуразности, а потом уже ждешь их, читаешь, балдеешь от того, как они нелепы, но точны. Они впечатываются в сознание, дразнят, веселят, раздражают, но не отпускают почему-то. Я с «Дядюшкиного сна» не видел такого противного и странного Новикова. В сцене, где он выпрашивает бутылки, утрированно попрошайничает, проскальзывает какая-то бесовская демоническая сущность персонажа, черного, серого, непонятного человека, олицетворения неумолимой судьбы, проклятия, смерти или равнодушной жизни, которая обтекает тебя вечным дождем, стучит в твои окна, гудит в провода и бутылки, аккомпанирует как умеет, даже подыгрывает.
Коллективным антиподом серому человеку на сцене выступает великолепная семерка танцевальной труппы Камерного театра. Они с самого первого появления героя Михаила Гостева – рядом с ним, вокруг него, за него. Они подхватывают его и делают из его падения целое событие в самом начале, они по первому зову предлагают огонь страждущей Агнес, они затапливают собой остановку, окружают беременную в больнице. Они словно безмолвные помощники в мультфильме «Гадкий Я». Миньоны. Поэтому их последнее выступление – как финал после финала, сцена после титров, жизнеутверждающий мюзикловый аккорд. Даль светлая. И прочая, и прочая, и прочая…
Остальные участники этой мистерии получают свои шедевральные сцены-картинки, почти этюды, эпизоды, в которых мы по-новому видим любимых артистов Камерного театра. Медсестра (Наталья Шевченко) — сначала это просто одна точная и легкая нота профессиональной отстраненности в компании с не менее отстраненными, на грани цинизма, врачами (Василий Шумский, Олег Луконин). Потом в ней вдруг открывается целое море то ли сочувствия и жалости, то ли усталости от одиночества. Не важно. Главное, что оно есть, это море.
Врачи – классический дуэт доброго и злого полицейского только наоборот. Вопросы здесь задают не они. Им больше интересней смотреть снимки и результаты анализов, щебетать на своём птичьем языке, жонглировать терминами, играть в свою только им понятную игру со смертью, опутывая человека, чуть не в буквальном смысле, проводами из надежд и отчаяния. «Всё будет хорошо! Но на это лучше не рассчитывать…»
Наслаждение наблюдать за игрой Тамары Цыгановой в роли Эвелин, матери Агнес. Здесь всё – и легко читаемая история повзрослевшей матери-хипушки и узнаваемые интонации материнского зуда, на который можно ответить только так, как отвечают все дочки мира: «Ну, мам!». И, конечно, эти вечные мамины пакеты с едой и подарками, превращающиеся на наших глазах во что-то бездонное, в какие-то волшебные мешки с дарами и пророчествами. Недаром оттуда выпадает младенец. Не волнуйтесь – игрушечный.
Повторюсь еще раз: весь спектакль Антона Фёдорова разбит на эпизоды и склеен заново. Есть такое искусство у японцев – называется «кинцуги». Это когда они склеивают разбитую чашку с помощью золотого клея, подчеркивая таким образом важность и ценность каждой трещинки и шрама в истории предмета.
Что из этого вышло?
Спектакль «Ребёнок» в Камерном театре – это наш воронежский вариант театрального кинцуги. Который по-разному может воспринимать даже вполне продвинутая, закаленная театральная публика. Пожилой интеллигентный мужчина, сидевший рядом со мной, явно изнывал от невозможности покинуть зрительный зал незаметно. Его ли в этом вина? Трудно сказать. Не все выдерживают эксперименты Ларса фон Триера или, далеко ходить не будем, Юрия Бутусова. Это театр ручной работы, где от мастерства диджея зависит только половина успеха.
Словить этот ритм не просто, быть готовым к игре, замешанной на условностях, штампах человеческого общения, на утрировании реакций, на умении дышать неровно и читать не хореем еще сложнее. Может поэтому часто говорят, что такой театр для молодого, жадного до всего необычного, провокационного зрителя. Хотя это такой же штамп, замешанный на нашем среднерусском эйджизме. Современному театру все возрасты покорны. Главное, чтобы театр был настоящий.
При всех моих сомнениях по поводу сценической перспективы «Ребёнка», я верю в него. Верю в Камерный театр, который в отличии от Агнес выносил своё дитя и родил его в положенные сроки. И получилось оно страшненьким, в чем-то нелепым, несуразным, но очень живым и нежным. Таким, что смотришь на него и к горлу подкатывает, настолько близки тебе стали эти несчастные дураки. Да и сам ты такой же. Разве нет?
Что вы упустите, не сходив на этот спектакль?
Спектакль – очень яркий, подвижный, изобретательный. В нем много неочевидных, не понятных, но цепляющих моментов, которые хочется снова рассмотреть и потрогать руками. А потом рассказать в лицах, как это было тем, кто не видел.
Но лучше один раз увидеть. А ещё лучше – два или три. И обсудить…
P.S. И ещё. По-моему, Яна Кузина — это топ. Страшно интересно увидеть её в новых ролях после этого квантового скачка, какой её талант проделал за последние пару лет.
Фото Алексея Бычкова
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 6
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 8
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 8
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 6
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 7
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 6
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) – 9
Средний бал – 7,1 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
