Первая и последняя моя рецензия на спектакль ТЮЗа состоялась ровно пять лет назад. Писал я о «Бедных людях» в постановке Сидоренко. Писал хорошо. Хвалил. И не думал, что пути наши с этим театром там же и разойдутся. При всем при том, что уже третий год я работаю в Доме журналистов, а от него до ТЮЗа можно доплюнуть в хорошую погоду.
Но не будем вдаваться в детали. В ТЮЗе новый худрук и новые режиссеры. А труппа там всегда была очень крепкая. Это я с большой долей уверенности могу судить по спектаклям Александра Сидоренко. В его «Страстях по Торчалову» все сплошь тюзовские. См отзыв здесь…
И может этот конкретный спектакль станет началом большой и нежной дружбы? Если такая возможна между условным критиком и театром.
Кто эти люди?
Режиссер-постановщик «Последней жертвы» — Анатолий Ледуховский.
Он из Москвы, и молодым режиссером его уж точно не назовешь. Это человек богатой и разнообразной театральной судьбы. Выпускник Московского института культуры, преподаватель ГИТИСа, доцент, автор книг о театре, художественный руководитель студии в Музее Бахрушина, ставшей при нём «Домашним театром в доме Щепкина». При этом, насколько можно судить по информации в Википедии, Анатолий Владимирович, человек основательный и сильно не распыляющийся. Не увидел я россыпи городов западной Сибири в его театральных путешествиях. Москва, Питер, немного Европы и совсем чуть-чуть русской провинции. Где Ярославль, Омск можно даже не считать за что-то из ряда вон. Нет такого востребованного режиссера, кто хотя бы раз не отметился в этих городах своими работами.
И вот, что мне подумалось, глядя на всю эту информацию. Ледуховский – режиссер –учёный. Не буду говорить сумасшедший. Хотя все хорошие ученые немного того. Как и режиссеры. Я так и представляю себе с каким азартом он смешивает в своих колбочках все доступные ему ингредиенты, помешивает, приговаривая что-то несусветное типа «Чибиряк-чибиряшечка, ёрики-морики» и проч. Вряд ли он знает точную формулу. Как тот сын колокольного мастера из «Андрея Рублева». Но пока звенит и не разнесло лабораторию ко всем чертям, он будет так же настойчиво смешивать и хихикать про себя от удовольствия. Ух я вам устрою чибиряшечку! Вы у меня еще не так запоёте!
В Воронеже Анатолий Ледуховский ставит впервые. И выбор пьесы, с учетом вышесказанного не должен никого удивлять. Для такого театрального химика чем прочнее основа, тем интереснее будет её реакция на кислоту эксперимента.
Александр Островский. Классика. И конструкция из неразделенной любви, карточных долгов и природной человеческой подлости всегда найдет обо что опереться в нашем переменчивом мире. Пьеса «Последняя жертва» не самая популярная на русской сцене. Хотя и по ней снят фильм в 1975 году, да не кем-нибудь, а Петром Тодоровским. Было много классических, близких к тексту постановок. Одна из них Мхатовская с великим Табаковым в роли Прибыткова и его молодой женой Мариной Зудиной в роли Юлии Тугиной. На момент постановки им было по 69 и 38 лет соответственно.
И их личная история добавляла пикантности и шарму сценическому дуэту престарелого барина и молодой вдовы.
Но у Тодоровского мы любим и помним совсем другие картины, и все последние жертвы всех наших великих и академических театров не оставили по себе какого-то неизгладимого впечатления. Я могу ошибаться, конечно. Я же не энциклопедия Брокгауза и Ефрона.
Я веду к тому, что материал этот широкому и неискушенному зрителю не знаком, потому любой финт возможен. Лишь бы, повторюсь, звенело и лабораторию не разнесло.
Действующие лица и исполнители: Юлия Павловна Тугина – Мария Малишевская, Глафира Фирсовна – Анастасия Гуменникова, Вадим Григорьевич Дульчин – Антон Надточиев, Флор Федулыч Прибытков – Сергей Смирнов, Михевна – Кира Ковалева, Лавр Мироныч Прибытков – Андрей Лунев, Ирэнь (Ирина) Лавровна – Виктория Крутчинских / Ирина Секушина, Салай Салтаныч – Николай Байбаков, Лука Герасимыч Дергачев – Виктор Шацких / Евгений Шендеровский, Гармонист – Олег Столповский.
Что они делают?
У этой истории есть весьма крепкий сюжетный каркас. Молодая вдова Юлия Тугина влюбляется в красавца Дульчина, картежника и ловеласа. Тот прожигает жизнь на чем свет стоит, влезает в долги и пытается решить возникшие проблемы за счет своей наивной возлюбленной. Заканчивается всё плохо. Впрочем, как и должно было, учитывая вводные. Юлия Тугина должна была пополнить ряд трагических героинь типа Ларисы Огудаловой из «Бесприданницы» или нелетающей Катерины из «Грозы». Но в этом спектакле всё получается не совсем так. Невозможно четко, для старшеклассников обозначить жанр постановки. В ней много смешного, но это юмор циничный, холодный, расчетливый. Он как будто не дает тебе погрузиться в сочувствие, держит на расстоянии. Постоянно давая понять, что всё это иллюзия, морок, дурной сон.
Начинается спектакль с храпа спящей Михевны. Между ней, храпящей сидя на стуле в пустой комнате, и зрителем прозрачный занавес. Он как знак границы чужого, спрятанного от нас мира. Чужого сна. Эффекту добавляет неестественное эхо, дробящееся в колонках на несколько неровных слоёв.
И вот эхо это измучило, честно говоря. Когда уже, казалось бы, пора и вынырнуть, и подышать спокойно, вокруг тебя так же навязчиво все двоится и булькает. В какие-то моменты вроде притихало, а потом опять как бабахнет. И вот если бы я знал, где сидит звуковик, и было бы во мне больше природной наглости, пошел бы и стукнул, ей богу.
Слышно было слишком хорошо. Так скажу. И повторю: слышно было очень хорошо!
Сценография спектакля нарочито простая, аскетичная даже. Стены с обоями, два портрета на стене и стул. В сцене общения тетеньки Глафиры Фирсовны с Флор Федулычем появился стол. Несколько раз в комнату вносят буфет, в котором постоянно что-то бьется.
Вообще все действие и бытие артистов на сцене выстроено так, будто это старая пластинка проигрывается. Иногда игла сбивается на привычной царапине и эхом повторяются слышанные реплики и виденные жесты. Вдова Тугина шарахается и истошно вопит на каждого посетителя. Пугается. Глафира Фирсовна хохочет к месту и нет, произносит одни и те же фразы и звуки. Сам по себе прием повторов ключевых фраз персонажами используется часто. В Голливуде коронная фраза главного героя обязательно будет произнесена в финальном кадре. «Об этом я подумаю завтра» помните?
Но тут каждый повтор, как закрепление. Как способ формирования образа героя не только за счет яркого внешнего вида, но и семантически. Закрепляя за ним определенную интонацию, набор звуков, словечки и узнаваемые фразы.
Видно, что это делалось от души, как вышивают узоры мастера, сохраняя рисунок и его заданный ритм. Поначалу это кажется слишком, как бы это сказать, ярморочно ярким, фарсовым. Я такое видел, и не всегда в таких случаях получалось избежать излишней декларативности, от которой и до нравоучений недалеко.
Но здесь все странные. Странненькие. Влюбленная Тугина (Мария Малишевская) – не просто страдающая жертва, она жертва бестолковая. The тёлка. Мычит, тычется горячим носом, зовёт хозяина, мечется по загону. Её попытки отомстить Дульчину неуклюжи и неказисты, как и вся она, при всей своей купеческой красоте.
Дульчин (Антон Надточиев) – вяло рефлексирующий циник. Такой же непутевый и обреченный на метания в пределах подписки о невыезде. Не зря Фрол Федулыч называет его «Монте Кристо», имея в виду авантюризм и неизбежный каменный мешок за всё хорошее.
Фрол Федулыч (Сергей Смирнов) . Если Тугина – тёлка, то Ф.Ф. Прибытков – бык. Но не молодой, горячий и фыркающий боец, а поживший, умудренный до ломоты в висках. Из того анекдота, про то как «мы медленно-медленно спустимся с горы и…» Ну вы в курсе.
Все разбирать не будем, утомлю. Но для представления того, что делают эти люди сгодится. Что делают и как формируют пространство странного сонного мира, в котором в отличии от Калинова («Гроза» — ред.) ни одного луча света в темном царстве вы не увидите. Есть, правда, черная кошка в темной комнате. Но это не точно!
Что из этого вышло?
Вышло такое густое варево, в которое как в холодную воду остывающим летним вечером, входится непросто, но уж если влез, сухим не выйдешь. Она, эта вода — настоящая, театральная, на её поверхности плавает какой-то мелкий мусор, тополиный пух, щепочки. Но если раздвинуть его руками и опуститься в эту темную воду с головой, то почувствуешь свежесть первозданную. Ключи, бьющие со дна, вечную и животворящую силу театра. Простите за этого невольного Хераскова.
Дмитрий Крымов, совсем недавно получивший свою очередную Золотую Маску, говорил, что, когда ему очень нравится спектакль, у него появляется желание уйти с артистами за кулисы. Не скажу, что у меня так же. То есть за кулисы я бы не пошел. По причине все той же природной застенчивости, которая мешает мне стукнуть звуковика. Но сказать артистам, что они большие молодцы и у них получился отличный спектакль очень захотелось! И я говорю.
Потом. Отдельно стоит еще раз отметить актерскую работу всех участников спектакля. Прекрасный гармонист (Олег Столповский) – роль без слов, создающая двумя аккордами и двумя мазками особую атмосферу русского аутичного разгула.
Лавр Мироныч (Андрей Лунёв), Ирэнь Лавровна (Ирина Секушина) – прекрасная пара авантюристов в духе Лисы Алисы и Кота Базилио. Со своими хорошо продуманными гэгами и фишечками, создающими теплую волну эмпатии в зрительном зале.
Чокнутый приятель Дульчина Лука Герасимович (Евгений Шендеровский) из той же плеяды мрачно-забавных собутыльников и прилипал, без которых трудно представить мир Александра Островского, Федора Достоевского и любого другого бытописателя российской хтони.
Совершенно замечательный мистифицированный до предела приличий Салай Салтаныч с топором (Николай Байбаков). Злодей ростовщик. Палач и судья Дульчина. Решенный режиссером в образе такого «опасного» демона татарина-душегуба.
Михевна (Кира Ковалева) – матрешка, русская дурочка себе на уме. Со скрытыми ресурсами, которые не только в эротическом смысле могут выстрелить. Это уж как ей самой выгодно будет. Тем более, что вполне можно допустить, что все, что мы видим на сцене ни что иное, как сон Михевны. Почему нет?
Но особых слов и внимания заслуживает работа Анастасии Гуменниковой, блистательно исполнившей роль главного двигателя всей этой истории, главного провокатора и манипулятора драмы несбывшихся надежд и разочарований – Глафиры Фирсовны. Не скажу, что я много видел Глафир. Пьеса не часто ставится. Не Гамлет. Но вот эта меня абсолютно покорила своим хамским обаянием, своей наглостью и простотой, которая у хитрого человека всегда хуже воровства.
Эта Глафира Фирсовна не из 19 века, она тутошняя, из Северного района. Живет рядом с нами, разводит нас на эмоции, деньги, обиды. Ссорит и мирит со своей выгодой. Редкая, но такая узнаваемая птица. Явно не из красной книги.
Так вот Гуменниковой удалось не просто ярко и похоже изобразить, она буквально воплотилась в свою Глафиру Фирсовну, проросла в ней. И влюбила в себя подлую весь зал. А это огромная редкость для в общем-то злодея. Особенно на сцене Театра юного зрителя.
С чем я от души поздравляю замечательную актрису! Это успех!
Что вы упустите, не сходив на этот спектакль?
Вы упустите возможность убедиться в том, что хороший театр может быть очень разным. И Островский может читаться и ставиться по-разному. Даже в ТЮЗе. Особенно в ТЮЗе.
Если этого не делать здесь, мы потеряем зрителя. Он будет скучать и морщиться на нафталиновых тетушках и голубушках, отбывая номер. А потом на годы забудет дорогу в театр.
Уверен, что школьники, увидевшие эту «Последнюю жертву» не пропадут в своих компьютерных дебрях. Вернутся.
Фото Дмитрия Никулина
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 6
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 6
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 6
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 6
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 7
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 7
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) – 7
Средний бал – 6,4 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
