История БДТ — от Суворина до Могучего
Санкт-Петербург на театральной карте мира не последний город, мягко говоря. И есть там один такой театр, который одно время считался чуть ли не главным театром всего Советского Союза. Это я о БДТ. Российском государственном академическом Большом драматическом театре им. Г.А. Товстоногова.
Но обо всём по порядку.
Здание на Набережной реки Фонтанки, 65, в котором размещается ныне БДТ, было построено в конце 19 века меценатом графом Апраксиным. И размещался в этом здании театр Суворина, или, как его по-другом называют «Суворинский театр». Кстати, Алексей Сергеевич Суворин, журналист, драматург, театральный критик, издатель, друживший с Чеховым, Никитиным, наш земляк. Он родился в Бобровском уезде, учился и работал в Воронеже. В 27 лет переехал в Москву, а еще через два года в Санкт-Петербург, где не затерялся и стал известным на всю страну издателем.
Суворинский театр просуществовал до 1917 года. Потом три года это здание ждало своего нового хозяина. В 1918 году по инициативе самого Максима Горького в Петрограде создаётся новый театра трагедии, романтической драмы и высокой комедии, собирается труппа, художественный совет. И театр ещё без своей сцены начинает ставить спектакли на разных площадках. И только в 1920 году новый театр получает в своё распоряжение здание на Набережной Фонтанки.
С театром в эти годы сотрудничал Александр Блок. Его целью тогда было сделать из БДТ «театр великих слёз и великого смеха». Круто же.
С 1932 года по 1992 театр носил имя своего основателя — Максима Горького.
Разное было в истории театра в тридцатые-сороковые годы. Но к 1949 году стал ощущаться серьезный творческий кризис. Смутное время с частой сменой худруков привело к тому, что на некоторые спектакли зрителей в зале было меньше, чем артистов на сцене.
И вот в 1956 году приходит Георгий Товстоногов. Ему 40 лет, за плечами работа в Москве, Тбилиси, 6 лет работы в качестве главного режиссера Ленинградского театра им. Ленинского комсомола (ныне театр-фестиваль «Балтийский дом»). За год до этого он ставит в Москве в театре им. Пушкина «Оптимистическую трагедию», прогремевшую на весь Союз и получившую Ленинскую премию спустя три года.
Из «злой труппы», как её называла соратница Товстоногова Дина Шварц, уволили около трети артистов. Так начиналась золотая эра БДТ.
Нет смысла перечислять спектакли, ставшие для многих эталоном высокого театрального искусства. Погуглите. БДТ времен Георгия Товстоногова был самым главным драматическим театром страны. А может и Европы.
Георгий Александрович до последних дней занимался режиссурой, умер после генеральной репетиции своего последнего спектакля «Визит старой дамы». Назначил день премьеры, поехал домой, по пути почувствовал себя плохо, припарковался и умер от сердечного приступа прямо за рулем своего автомобиля.
Было это в 1989 году. И после этого постепенно слава БДТ стала угасать. С 1992 стал он БДТ им Г.А. Товстоногова, но это уже мало помогало. Все, кто пытался сохранить дух Товстоногова, как бы это сказать, не преуспели.
Худрук Могучий
Только с приходом в 2013 году на должность худрука Андрея Могучего театр стал обретать новую мощь и голос. Помните блоковский «театр великих слёз и великого смеха». Вот это про Могучего. Про его театр.
Андрей Анатольевич Могучий (62 года) — режиссер, педагог, заслуженный деятель искусств РФ, обладатель целой россыпи театральных премий самых разных калибров. По первому образованию радиотехник, по второму режиссер. И этот замес, на мой взгляд, только на пользу театральному человеку. Могучий — режиссер экспериментатор, основатель «Формального театра», он ставил спектакли в цирке, на площади, в коридорах зданий. Работал много и продуктивно. Ставил по 4 спектакля в год на разных площадках.
Его назначение для многих стало неожиданностью, граничащей с авантюрой. И тем не менее — попадание было в самое яблочко. Режиссер Могучий получил возможность творить не спеша и основательно, а театр ожил, задышал, почувствовав энергию настоящего созидания. Масштабы совпали. Большой художник вдохнул жизнь в большой театр.
Первый же его спектакль, замешанный на классической канве сказки Кэрролла и личной истории примы БДТ Алисы Фрейндлих влюбил в себя театральную общественность России. Гениальный способ объединить труппу — дать всем работу. Старикам, новобранцам. Все при деле, все варятся в его волшебном котле. И выпрыгивают из него молодыми и красивыми. Если вы видели Фрейндлих в этом спектакле, поймете о чем я толкую.
Сейчас Андрей Анатольевич уже не худрук, но остается в театре и продолжает радовать зрителей своими работами. И на том спасибо.
О Василии Макаровиче Шукшине вы знаете лучше меня. Прославленный кинорежиссер, яркий актёр, замечательный писатель. Умер в 45 лет от сердечного приступа на съемках фильма «Они сражались за Родину» Сергея Бондарчука. Рассказ «Материнское сердце» (1969 г.), давший название спектаклю Могучего, стал как «Алиса» Кэрролла поводом для большого высказывания о России, её людях, о цели и смысле нашей жизни.
В главных ролях: Авдотья Громова, мать — Нина Усатова, Бес-Чичиков — Андрей Феськов, Витька Громов, сын — Григорий Чабан, Милиционер Мельников — Виктор Княжев. В остальных ролях около 50 артистов, среди которых и совсем молодые, и заслуженные. Здесь перечислять не буду, посмотрите на сайте БДТ. Если интересно.
Дураки и дороги
Сразу надо сказать, что большой спектакль с двумя антрактами основан не на одном рассказе Шукшина. Само по себе «Материнское сердце» — коротенькая новелла, почти зарисовка из рубрики «вот так и живем». Молодой парень Витька, единственный оставшийся от оравы детишек сын Авдотьи Громовой собирается жениться и отправляется в город продать сала к свадьбе. Там он попадает в лапы мошенников, его обирают, и он в сердцах напивается и затевает драку, в которой под горячую руку попадает милиционер. Милиционер в больнице с разбитой головой, Витька в КПЗ дожидается суда и срока. Мать мотается по инстанциям, пытается спасти сына. Рассказ заканчивается на том, что она отправляется попытать счастья к краевому начальству. Всё.
Казалось бы, где здесь два антракта? Сколько таких по России дураков, по пьяной лавочке загремевших на нары. Выражение «Он трезвый мухи не обидит» — давно уже стало поговоркой. Жалко дурака, но что поделаешь. Всё так. Но есть в этом рассказе какая-то еле уловимая интонация, которая выводит бытовой очерк на уровень почти эпический. Эта интонация связана с тем самым материнским сердцем, с любовью, которая не знает преград и никогда не кончается. И Витька уже не просто деревенский баламут, он — Сын. А Авдотья — Мать. И путь Матери, спасающей своё Дитя, приобретает мифологическую глубину и масштаб.
Я не знаю, как сочинял свой спектакль Андрей Могучий. Могу только догадываться. Но, мне кажется, что именно ощущение Пути стало толчком к пониманию драматургической конструкции этой истории. Спектакль «Материнское сердце» — это своего рода роуд-муви, спектакль-путешествие. Но слово «муви» мы не убираем намерено. Потому что — там сплошное кино на каждом шагу. С самого первого кадра с Авдотьей на мотоцикле и трансляцией крупных планов над сценой. Почти монтажные склейки с монологами, живой мультимедийный задник с уплывающими в даль деревьями. Нарисованными, конечно. Ещё сцена с жителями деревни «Сучки», напоминающая кадр из «Ностальгии» Тарковского. Да много чего…
Путешествие предполагает не только движение. Его обозначает мотоцикл «Урал», которого в этом рассказе Шукшина не было. Но и обязательно — встречи. Каждая встреча — новые люди и новые истории. И в каждой истории роль Матери — ключевая. Она спасает людей. В буквальном смысле. Как Богородица. Жертвуя своим сыном. Уже обреченным, как и было предопределено.
Сначала она натыкается на пьяного полураздетого мужика в лесу, его надо срочно отвезти в больницу, чтобы он вызвал врачей для своей рожающей жены. Потом в больнице встречает отца, которому нужно привезти умирающему сыну его возлюбленную из деревни. Встречает горюющего по мертвой любимой старика и просто утешает его.
Все эти встречи — отдельные рассказы Василия Макаровича Шукшина. «Осенью», «Нечаянный выстрел», «Как мужик переплавлял через реку волка, козу и капусту», «Далекие зимние вечера», «На кладбище», «Залётный».
Откуда взялся Чичиков и Ленин, Рерихи и Козьма Прутков? Ну ладно — Чичиков из рассказа «Забуксовал», а остальные? И тут у меня тоже только предположения.
Предположения о бесе в театре, Ленине, Рерихах и тибетских монахах
Спектакль начинается с монолога странного лохматого человека, выхваченного кругом света в центре зрительного зала. Звучит немецкая речь, с таким пафосом, будто человек размышляет о чём-то важном. А прислушаешься и даже со своим троечным немецким понимаешь, что это набор фраз, сплетенный из текстов группы «Рамштайн», перевода отрывка про тройку Русь из «Мертвых душ» и вопросов на тему — что такое русский человек с перечислением узнаваемых даже в комичной немецкой транскрипции фамилий. Ti-mi-rya-zev…
Странный лохматый человек проходит через весь зал, поднимается на сцену и там постепенно обретает какие-то внятные черты. Переходит на русскую речь, сохраняя при этом свой высокомерный брезгливый выговор. Будто речь эта для него нечто неродное и непривычное. Этот персонаж — рассказчик. Он говорит: «Мы в театре!» и раскланивается. Зрители хлопают. Он конферансье из «Кабаре» Боба Фосса, бес из повестей Николая Гоголя, Мефистофель из «Фауста» Гёте. Знающий, циничный, невидимый. И, конечно, ненадежный. Это тоже часто используемый приём в кинематографе — «ненадежный рассказчик».
Бес этот потом срифмуется с Чичиковым из «Мёртвых душ», и за ним будет мчаться в вечной погоне Авдотья Громова и милиционер Мельников, до боли напоминающие пару из фильма Макдонаха «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». Там тоже мать и бывший коп отправляются на поиски зла.
Зачем нужен был Могучему бес? Как мне кажется, Бес Андрея Феськова как дух искусства, как первопричина самой первой драмы — искушения, является в этом спектакле связующим звеном всего представления, оттеняющим главную героиню. Его надменность и снобизм на фоне простоты и искренности героев какое-то время держит наше внимание. Но постепенно его роль уходит на второй и третий план. Зло теряет свою сакральность и неуязвимость, превращаясь в огромную крысу с лысым хвостом и разбитой головой. Так же было в детских киносказках. Помните, как в финале «Королевства кривых зеркал» злодей Нушрок превращался в коршуна, а Анидаг с Абажем в гадину и жабу. Так и наш бес-Чичиков становится объектом. Его подвешивают на веревках в Кремле, где за ним присматривает вечно живой Ленин в мавзолее, а потом за ним охотятся наши герои Авдотья и Мельников.
Невольно думаешь, не было бы зла, и поговорить было бы не о чем.
Откуда Ленин? Это ещё один русско-советский архетип доброго царя. Есть закон, есть суд и власть их абсолютна, но выше всех на земле — царь, помазанник божий. В нашей советской мифологии — Ленин. К нему приходили пионеры, как дети ко Христу, ходоки и прочие страждущие. Отправилась к нему и наша Авдотья Громова. И что она увидела?
В мавзолее, который в себе сочетает культовые традиции Египта, Азии и бог еще знает кого, служат свою службу буддийские монахи, а Ленин лежит тихо, пока экскурсии проходят. Потом он оживает, пьёт чай с гостями, толкает речи о великих материях и силе духа, взятых явно из наследия Николая и Елены Рерих. Проповедников своего учения Агни-йога, соединяющего в себе оккультную традицию Запада и эзотеризм Востока.
Кстати, тибетские монахи приезжали в Москву после смерти Ленина, чтобы почтить его память. А многие считали его воплощением Будды на земле. Исторический факт. Так стоит ли удивляться этому странному сочетанию: Ленин, тибетские монахи, бес, подвешенный на веревках и сквозняки в мавзолее? По-моему, всё вполне логично.
Зачем люди ходят в театр?
Один из наших театральных авторитетов сказал в перерыве: «Поизмывались над Шукшиным, посмотрим, чем это кончится!». Профессор кафедры русской литературы 20 века скорее всего не досмотрела спектакль до конца. С таким нерадостным выражением лица прогуливалась она в антракте, что я даже побоялся здороваться.
И это важный момент. Определяющий и принципиальный. Театр — это не чтение классического текста по ролям. Хотите встречи с Шукшиным — возьмите книгу. Хотите узнать о жизни Христа — читайте Евангелие, а не «Мастер и Маргарита». Но это меня в другую степь занесло.
Хороший авторский спектакль — чудо, существующее по своим собственным законам. И предъявлять ему свои претензии, ссылаясь на первоисточники и учебники прошлого века, это всё равно, что обвинять Дон Кихота в шизофрении. Как никак, в книгах рыцари сражались с великанами, а не с ветряными мельницами.
И у Шукшина Авдотья поехала к краевому начальству, а не к Ленину. Зачем вы врёте?
А затем, что в этом новом чудном сказочном мире, как в зазеркалье, живут наши отражения. Наши страхи, надежды, воспоминания, обиды. В этом мире — и Шукшин и Рерих с Прутковым, как узор, сложившаяся картинка из ассоциаций, рассуждений и представлений о театре, литературном тексте, архетипах и мифах народного сознания.
Это сказка о добром герое и его пути. Она про Россию, конечно, и про нас. Красивая, длинная сказка, которую невозможно разложить на формулу.
И не надо. Потому что — и так всё понятно.
Фото спектакля — Андрей Парфёнов
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 7
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 10
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 8
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 8
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 9
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 9
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) –9
Средний бал – 8,6 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
