Кто эти люди?
Театр наций основан в 1987 году по инициативе театральных деятелей позднесоветского периода в честь 70-летия Октябрьской революции. Назывался он до 1992 года Государственный театр дружбы народов, и основной задачей его было предоставление столичной сцены для театров союзных республик, фестивалей, бенефисов народных артистов со всех концов Советского Союза. Честно признаться, несмотря на богатую историю самого театра и исторического здания, в котором он расположен, я о Театре наций ни до 92 года, ни после ничего не слышал. Зазвучал он во всеуслышание только после назначения его директором Евгения Миронова в 2007 году.
Визитной карточкой театра стала постановка Алвиса Херманиса «Рассказы Шукшина», премьера которой состоялась в ноябре 2008 года. Это спектакль, понятый и принятый и зрителем, и театральными критиками, получил несколько «Золотых масок» и прославил театр на всю страну.
У Театра наций нет постоянной труппы, но есть главная звезда, он же худрук – Евгений Миронов. При этом, надо отдать должное Евгению Витальевичу, он не ставит сам, предпочитая приглашать маститых режиссеров, представляющих самые разные театральные школы мира. В числе постановщиков Театра наций: Роберт Уилсон, Робер Лепаж, Андрей Могучий, Дмитрий Крымов, Явор Гырдев.
Практически каждый год спектакли театра номинируются на престижные театральные премии, и это никак не связано с тем, что директором Театра наций работает Мария Ревякина, возглавляющая «Золотую Маску». Объективно сейчас в России нет театра с таким размахом и свободой выбора репертуара и исполнителей.
Спектакль «Иранская конференция» — совсем свежая постановка 2019 года. В этом году номинирована на «Золотую маску» в нескольких номинациях: «Лучший спектакль большой формы», «Работа режиссера», «Работа драматурга», «Лучшая женская роль» (Ксения Раппопорт) и «Лучшая мужская роль» (Евгений Миронов, Виталий Кищенко и Игорь Гордин).
Что мы знаем о постановщике этого спектакля Викторе Рыжакове? Лично я не знаю почти ничего, к своему стыду. Кроме того, что он дружит с Евгением Марчелли, и преподает в театральном вузе. На творческой встрече с воронежскими театралами Евгений Марчелли рассказывал, что именно он когда-то посоветовал ему свою студентку Юлию Хлынину на роль Нины Заречной в Ярославском театре драмы.
Итак, Виктор Рыжаков, 60 лет, профессор, преподаватель Школы-студии МХАТ, с января 2020 года художественный руководитель театра «Современник». С начала 2000-х активно работающий со многими театрами страны и за рубежом. Из последних шумных постановок можно назвать спектакль «Оптимистическая трагедия. Прощальный бал» в Александринском театре, где классическая советская драма была переосмыслена совершенно по-новому, свежо и ярко. За что и получила признание профессионалов, отдавших именно этому спектаклю «Золотую Маску» в номинации «Лучший спектакль в драме, большая форма» в прошлом году.
Автор пьесы – Иван Вырыпаев. Ну, о нем только ленивый не знает. «Кислород», «Солнечная линия» «Пьяные», «Танец Дели»… И вот пьеса 2017 года «Иранская конференция», за которую вполне возможно автор получит очередную «Золотую Маску» 10 ноября.
С пьесами Вырыпаева Виктор Рыжаков работает достаточно часто, что наталкивает на мысль о возможном творческом тандеме, что само по себе большая редкость в наше циничное время.
Что они делают?
Сценическими средствами пытаются изобразить конференцию, которая постепенно превращается в рок-концерт, рэп-батл, теледебаты, мессу. Конференция эта с самого начала выходит, вырывается из своего формата. За счет картинки на огромном экране, которая по идее должна просто транслировать крупные планы выступающего спикера, а вместо этого она дробится, замирает, ускоряется в самый неподходящий момент, искажает реальность, отталкивает внимание зрителя от экрана настолько, что просто живой человек у микрофонов становится для нас самым интересным и важным зрелищем на сцене.
10 героев – 10 характеров, 10 историй, которые от общего, глобального спускаются до перебранки бывших супругов и анализа старых детских обид, от философских вопросов общечеловеческого масштаба до личных трагедий, от политики к поэзии. Слово «спускаются» не очень здесь уместно, потому что только в момент «оживления», очеловечивания доклада, перехода его в стадию личной драмы, история приобретает истинный градус и масштаб.
По сюжету 9 приглашенных докладчиков с узнаваемыми скандинавскими фамилиями Расмусен, Кристенсен, Йенсен, Томсон и т.д. под руководством модератора выступают на научной конференции в Копенгагене. Конференция посвящена Иранскому вопросу или, говоря по-другому, проблеме культурных различий между мусульманским миром и современной Европой. Спикеры – политолог, философ, журналист, писатель, телезвезда, священник, поэт – люди совершенно разных мировоззрений и жизненных установок, говорящие вроде бы о разном, но, как оказалось в итоге – об одном и том же. О самом главном.
Что получилось?
Говорили герои «Иранской конференции» о том, о чем не очень принято говорить в театре прямыми словами. О смысле и цели человеческой жизни. Политический контекст, актуальность темы стали отправной точкой, поводом для решения своих внутренних, личных противоречий. При этом сделано это очень изящно, по-чеховски выверено, штучно. Исполняется артистами топ-уровня, каждый из которых, как говорит Евгений Миронов: «больше, чем просто хороший артист».
Тарковский, я где-то читал, всю жизнь стремился к упрощению киноязыка, мечтал о картине, сохраняющей идеальное единство времени, места и действия. Чтобы за два часа экранного времени, проходило два часа жизни героев, а для зрителя открывалась целая вселенная.
Вырыпаев придумал такой формат пьесы, в котором всё возможно. И единство и целая вселенная. Это вообще его фирменный стиль. Что-то подобное мы видели в «Солнечной линии», где всего два героя: муж и жена, которые два часа выясняют отношения, рождая на наших глазах историю трудной любви двух современных эгоистов.
Что еще нужно добавить? То, что формат конференции делает всё происходящее на сцене почти вербатимом. То, что монологи – один из самых сложных элементов драматургического процесса, обычно не требующие ответа, обращенные к самому себе, а в этом спектакле к воображаемому зрителю конференции, стали частью большой мета-разговора, дискуссии, которую обязательно нужно было завершить либо полным расколом, либо хотя бы символическим примирением.
И вся последовательность выступлений была специально выстроена так, чтобы от явного и жирного минуса – открытия своей потребительской сущности мы пришли сначала к нейтральному нулю – здравому смыслу в лице Отца Августина (Евгений Миронов) и Паскуаля Андерсона (Станислав Любшин) и отчетливому плюсу в лице человека, прошедшего путь страданий и осознавшему цену любви Ширин Ширази (Чулпан Хаматова).
И финалом такого разговора, ответом на все заданные вопросы не мог стать очередной умный доклад «знающего» и компетентного эксперта по исламу или иранскому вопросу. Потому что не бывает экспертов по настоящей любви. Это как смерть, оттуда не возвращаются. Героиня Чулпан Хаматовой как посланник с того берега, выжившая, уцелевшая, воскресшая, если хотите…
Она читает своё новое стихотворение участникам конференции, сняв головной убор перед неверными, что для мусульманской женщины равноценно стриптизу. При этом она говорит, что будет читать его на родном языке, т.е. так, как сочинила, как услышала сама. И в этом жесте, и в том, что дальше мы услышали стихи, прочитанные абсолютно без акцента как бы уже не иранской поэтессой Ширин Ширази, а, я не знаю, Чулпан Хаматовой, или просто женщиной, познавшей любовь и осмелившейся сказать: «Это всё!», видится выход на разговор вне сцены, условностей театральной игры, ролей и функций.
Что вы упустили, не сходив на этот спектакль
Весь вечер после спектакля и почти весь следующий день, я думал о любви. Такой большой, настоящей, которая сбивает с ног. Такой любви, что есть свет и в ней нет никакой тьмы.
Я вдруг понял, что она есть и будет всегда. И она то самое главное, что делает нас такими несчастными неврастениками, уже не понимающими умом, что все эти квартира, машина, дом у озера и обеспеченная старость – не дадут нам радостного покоя, не утешат… Потому что без любви всё — ничто.
Вы спросите, причем здесь Иран?
И я ничего не смогу сказать. Кроме того, что уже сказал. Так поэзия, театр, искусство отвечает на прямые вопросы. Потому что истина – не математическая формула.
А человек – не просто структура для получения благ. Как бы не утверждал уважаемый профессор Кристенсен (Игорь Гордин), открывавший своим выступлением ту самую «Иранскую конференцию».
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 7
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 7
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 5
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 8
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 7
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 7
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) – 9
Средний бал – 7,1 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
