Кто эти люди?
Театр драмы города Омска плохо знают в Воронеже, но хорошо в Москве. Это старейший в Сибири театр с богатыми традициями и историей. Основан в далеком 1874 году и по сей день является одним из важнейших культурных центров региона. При этом театр открыт для экспериментов, часто приглашает для работы молодых, но заявивших о себе на серьезном уровне, режиссеров. Несколько лет главным режиссером Омского драматического проработал Владимир Сергеевич Петров, который с 2011г. возглавляет наш воронежский театр драмы им. Кольцова.
Дмитрий Егоров, 40 лет, уроженец Санкт-Петербурга, мама- театральный критик, папа — театральный режиссер. Понятно, что увернуться от сцены ему было не суждено. В итоге три года театроведческого факультета и полный курс актерского и режиссерского – все это в рамках одного вуза – Санкт-Петербургской академии театрального искусства. Судя по послужному списку постановок, Егоров – человек непоседливый. География его театральных путешествий охватывает всю Россию и даже страны СНГ. В Воронеже в Никитинском театре в 2019 году им был поставлен спектакль «Чернобыльская молитва» по прозе всё той же Светланы Алексиевич.
Спектакль «Время секонд хэнд» был номинирован на «Золотую Маску -2019» в пяти номинациях: как «лучший спектакль в драме», «лучшая работа режиссера» и «лучшая женская роль второго плана» (Валерия Прокоп, Татьяна Филоненко, Наталья Василиади). В результате приза была удостоена работа народной артистки РФ Валерии Ивановны Прокоп. И абсолютно заслуженно. Но об этом чуть позже…
Что они делают?
Светлана Алексиевич, нобелевский лауреат по литературе, пишет документальную прозу. Самая знаменитая её книга, название которой давно стало народной поговоркой — «У войны не женское лицо». В семидесятые, когда в Омском театре драмы ставили спектакль по этой книге, никто еще не знал, что такое «вербатим». Документальный театр, основанный на монологах реальных людей. А теперь это достаточно популярный и часто используемый формат театрального высказывания.
«Время секонд хэнд» — это реальные истории людей, переживших распад Советского Союза, суровые годы постперестроечной эпохи и перехода к рыночной экономике. Книга написана в 2013 году, т.е. все события описываются с точки зрения наших современников. Что особенно ценно, учитывая то, что за эти годы настроения в обществе в плане отношений к этому периоду «свободы и демократии» претерпели серьезные изменения. Эйфории больше нет. Есть итальянские унитазы, нищенская пенсия, пьяные комсомольские песни на кухне, отчуждение и мрак безысходности.
Героиня Татьяны Филоненко, с дрожью в голосе рассказывающая о том, как она с мужем защищала страну от ГКЧП, в завершении монолога не выдерживает накала и в раскаянии произносит: «Мы же не знали, как всё будет. Извините!». Так весна революции заканчивается осенью патриарха. На плечах юных максималистов во власть врываются новые хозяева жизни.
Так было и так будет всегда. Финальный монолог молодой девушки из Белоруссии о демонстрации, автозаках и свободе звучит как пролог для нового витка по спирали. Пойдет ли история по новому кругу, появятся ли новые и молодые волки, которых предсказывает другой герой спектакля, мы не знаем. Одно становится очевидным: человеческие иллюзии имеют великую власть над нами. Освобождаться от них больно и страшно, но без этого никак.
Идеалы, образы, внушения, идущие от прочитанных книг, увиденных фильмов или воспитателей в детском саду способны так изувечить нашу жизнь, что потом никакой Фрейд не исправит. Мы все, пережившие ад ГУЛАГа, романтические шестидесятые или циничные девяностые – калеки, жертвы своей наивности. Мы родились в лучшей на свете стране, мы счастливы одним лишь тем, что можем говорить на языке Пушкина, Лермонтова и Бориса Полевого. Мы все – особенные, невероятные, талантливые и любимые.
Понять, что это не так, сложно. Особенно если это делается методом бросания тебя в ледяной прорубь с рюкзаком иллюзий за плечами.
Каждый из зрителей наверняка услышит со сцены свою историю или, по крайней мере, свою интонацию. Как это не странно, моя тема – монолог пожилой одинокой женщины, которая никогда не жила хорошо и для неё никакие приватизации не страшны. «Посмотрите, какая у меня сирень!», — говорит она.
Эта сирень вне времени, вне политики. Это моя сирень, моя жизнь в те самые девяностые с родителями пенсионерами, домашним хозяйством, маминой тушенкой под кроватью в общаге. И ведь нельзя сказать, что я был таким аполитичным. Я тоже переживал из-за внезапного ГКЧП. Но первый курс универа, колхоз, друзья, Веничка Ерофеев, бессонные ночи, Тарковский в кинотеатре «Юность». Очереди в молочный и крупа по талонам – в нашей нищей и счастливой студенческой жизни были меньшим злом, чем маячившая война в Чечне. Наши комсомольские иллюзии о верной дружбе и чистой любви плавно перетекли в студенческое братство, разбить которое даже времени не удалось. Мы до сих пор вместе, хотя и раскидало нас по разным углам.
Что получилось?
Получилось трудно. В чем сложность вербатима, особенно если он делается максимально реалистично? Сложность в том, чтобы актеры перестали играть. Размахивать руками, делать красивые жесты, качаловские паузы. Перестали кричать. Это же так трудно. Просто рассказывать свою историю. Единицы умеют.
Поэтому номинаций на «Золотую Маску» за роль второго плана всего три, а не 6 или 8. Я могу судить только по своим впечатлениям, они не всегда совпадают с мнением зрительского большинства. Но я не люблю, когда громко. Громко может быть в голливудских блокбастерах, но не в драме. Меня лично до мурашек пробрали эпизоды с тихой девочкой, которая нюхала мамину кровать в бараке или плакала, прощаясь с мертвой мамой. Эти валенки несчастные – «Мои туфли ей не налезли». И напротив — отбросили шумные страшные реплики про топор и кожаные фартуки для палачей.
Кажется, что за прекрасно настроенное фортепьяно вместо меланхоличного и деликатного Бориса Березовского усаживается неудержимый Мацуев.
И тут уже дело вкуса. У Мацуева полстраны фанатов. Как, впрочем, и у Надежды Кадышевой, наверное. Не в обиду Мацуеву будет сказано.
Просто ударные вставки телеверсий «Перемен» Цоя перестроечной эпохи и эпохи сытых 2000-х в варианте лубочном, почти карикатурном с пушистой Кадышевой на авансцене – так же били по барабанным перепонкам. Смотрите, слушайте, внимайте!
И это хороший прием. Убедительный. Театральный спецэффект. Но у меня, как у той мультяшной совы, одна реакция на такие штуки: «И незачем так орать»
Экран над сценой, второй и третий слой этого театрального пирога, не слишком впечатлил. После Жако Ван Дормаля такие мультики уже не торкают. Не знаю, почему. Понятно, что они должны были добавить глубины пространства, смыслов, ассоциаций: прямых и метафорических. И они, конечно, добавили. Но чуда не произошло. Не сварилось это варево во что-то волшебное, не вышло каши из топора.
Одно можно сказать однозначно: спектакль этот выдающийся и важный. Для всех нас. Он будет тревожить и будить, будет заставлять нас вспоминать о себе, кем мы стали и куда идем. Это исторический документ взросления целой страны. Ведь об этом как-то не принято говорить в театре, тем более в жанре вербатим. Или я просто не очень в теме…
Мне кажется этот спектакль не станет чем-то на всю жизнь ни для Егорова, ни для его артистов. Как, например, «У войны не женское лицо», спектакль, который спустя тридцать лет вспоминают участники той постановки Наталья Василиади и Татьяна Филоненко. Вспоминают так, словно это самое главное событие в их театральной жизни.
А может и станет.
Вряд ли авторы постановки думали, как актуально будет сейчас звучать их спектакль, как больно, тревожно будет отзываться он в сердце неравнодушного думающего зрителя. Как мучительно точно будут читаться эта глухая стена за спинами артистов и финальная реплика по поводу продолжающегося шоу…
Спасибо всему творческому коллективу «Время секонд хэнд» за этот новый во многом опыт.
Что вы упустили, не сходив на этот спектакль
Не сочтите это за подхалимаж или преклонение перед волшебной аурой «Золотой Маски», но работа трех актрис, удостоенных номинации за свои роли, заслуживает отдельного внимания. Смотреть за тем, как они в прямом смысле слова «проживают» свои истории на сцене – чистое наслаждение. И восторженная, разочарованная героиня Татьяны Филоненко, вслед за которой всем нам хочется выпить валерьянки, помянуть былые надежды, и искренне уверенная в своей правоте коммунистка Натальи Василиади, жалеющая о трусости своих однопартийцев, не удержавших ГКЧП, и, конечно, пронзительная, выбивающая из седла своим космическим одиночеством и тоской героиня Валерии Прокоп.
Валерия Ивановна, Наталья Ивановна, Татьяна Ивановна, как три сестры, три парки, прядущие нити судеб для всех нас. Спасибо вам за всё, чем вы с нами вчера поделились!
Я этого не забуду.
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 6
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 8
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 7
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 8
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 8
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 10
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) – 9
Средний бал – 8 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
Фото: Андрей Парфёнов
