Кто эти люди?
Театр Романа Виктюка. Что мы о нём знаем? Да почти ничего. О самом Романе Виктюке гораздо больше. В конце 90-х звезда его загорелась до неприличия ярко. И связано это было в первую очередь не с его талантом, очевидным любому мало-мальски продвинутому театралу, а с его эпатажностью. Манерность Виктюка часто пародировали, многие помнят номер питерских кэвээнщиков о постановке «Колобка». Оголенный эротизм спектаклей Романа Григорьевича, особенно в фееричных «Служанках» Жана Жене, поставленный режиссером в 1988 году в «Сатириконе», сформировал к нему у широкой публики довольно однобокое отношение.
И это несправедливо, на мой взгляд. Театр, созданный Виктюком в 90-е, и ставший государственным в 1996 – довольно популярен в Москве, хотя «Золотых Масок» и «Хрустальных Турандот» я за ним не обнаружил. Может плохо искал.
Расположен он в здании бывшего дома культуры имени Русакова, памятнике архитектуры эпохи конструктивизма по адресу – улица Стромынка, 6. Это рядом со станцией метро «Сокольники».
Роман Григорьевич скончался в ноябре 2020 года от ковида в возрасте 84 лет.
В театре сейчас идут в основном спектакли Виктюка, премьер не так много. Тем интереснее было увидеть новую постановку приглашенного режиссера Екатерины Корабельник по повести шведского писателя Ульфа Старка «Беглецы».
Екатерина Корабельник, судя по списку вузов, которые она закончила, человек ищущий. У нее за плечами факультет музыкального театра Государственной музыкальной академии им. Гнесиных, театральный институт им. Щукина, и Высшие курсы сценаристов и режиссеров. Ставит она свои спектакли с 2007 года в основном на разных театральных площадках Москвы. За редким исключением.
Спектакль Корабельник «Спасти супербелку» по повести Кейт ДиКамилло «Флора и Одиссей» 2016 года стал лауреатом Российской национальной премии «Арлекин», участвовал во многих престижных фестивалях, включая наш Маршакфест и Weekend «Золотой Маски». И идет до сих пор на сцене «Сокол» Центра драматургии и режиссуры в Москве.
Пару слов надо, наверное, сказать и об Ульфе Старке, с прозой которого я к своему стыду совсем не знаком. Критики считают его продолжателем традиций, заложенных в шведской литературе ещё Астрид Линдгрен. Начинал он в 70-е годы как писатель для взрослых, но с середины 80-х посвятил себя детской литературе. В 2000 году международное жюри премии им. Андерсона отметила Ульфа Старка особым дипломом за его творчество. В 2017 году в возрасте 72 лет писатель скончался.
Артисты. В роли дедушки – заслуженный артист РФ Олег Исаев, маленького Готфрида играет Иван Новосёлов, большого Готфрида – Сергей Соломин, мать Готфрида – Мария Матто, отца – Александр Семёнов, медсестру – Олеся Быкодерова, бабушку и учительницу – Анна Могучева, Адама, друга Готфрида – Алексей Галкин.
Что они делают?
Волей-неволей от театра с таким именем ждёшь какого-то подвоха. Я не знаток творчества Романа Григорьевича, но уже по гриму и костюмам можно отличить его спектакль от любого другого. Зайдите на сайт театра. Яркость, объемность, подвижность художественного пространства, ощутимая, давлеющая телесность, нарочитая чувственность – смесь моих личных стереотипов и мышечной памяти от зрелища, которое создает на сцене Роман Григорьевич.
Я полагал, что его театр должен каким-то образом продолжать эту линию, как Театр Вахтангова продолжает традицию, заложенную его основателем. Вахтангова и его учения знают, а вот Театру Виктюка еще нужно сформулировать свою позицию, пока не выдохлись его осиротевшие постановки.
В ситуации с «Беглецами» можно говорить, пожалуй, только о яркости и подвижности. Нет в них нарочитой чувственности, слава богу. Зато есть чувства, без которых точно ничего бы не вышло.
Яркость из детских рисунков, из детства вообще. Потому что это история ребенка, увиденная его глазами и рассказанная взрослым, который сам еще вполне ребёнок, живой и непосредственный. Вернее, он повзрослевший, помудревший ребенок, понимающий всю условность превосходства взрослого человека и не потерявший искренности и честности, свойственных юным максималистам.
Вся сцена разделена на несколько секций. Главная в глубине – расположена на небольшом постаменте – больничная палата, последний причал, откуда отбудет в своё время дедушка Готфрид, матерщинник и бунтарь. Над ним контуры домика, как его рисуют дети яркими карандашами. Он как будто парит в воздухе. Дом – мечта, дом-призрак. Мечта воплотиться на короткое время в реальность, когда дедушка и внук совершат своё последнее восхождение к нему. Чтобы попрощаться с прошлым и быть готовым к настоящему. Каким бы оно ни было.
Слева, ближе к зрителю на сцене расположена ударная установка, справа – кусочек жизни маленького Готфрида в виде кресла, торшера и двух пар резиновых сапог. А между ними – клавиши воображаемого пианино и гимнастичекие диски. На таких мы кружились в детском саду.
Всюду на авансцене разбросаны сухие разноцветные листья, как будто это листочки из детских альбомов для рисования. Нарисованная осень.
Цвет дождевиков: желтый у цыпленка Готфрида и рассказчика, синий у сухаря отца, темно-зелёный у старого судового механика дедушки Готфрида, красный у беременной мамы…
Звук – насыщенный, громкий, когда гневно — обычно от дедушки с его неизменным «Чтоб меня!» или весело и тихий, сокровенный, когда грустно и не по себе. Постоянную и неудержимую ругань дедушки не нужно запикивать. Её изображает соло на барабанах – и это гораздо веселее, чем могло бы показаться.
Все события и диалоги изящно и легко скомпонованы и сыграны. Как по нотам. Музыкальное образование Екатерины Корабельник даёт о себе знать. При всём при том, что нет в этом спектакле патетических пафосных аккордов, никто не давит на зрителя голливудскими музыкальными подсказками. Никто не давит, а горло перехватывает. Вот ведь какая история.
Сюжет повести Улафа Старка – по сути история одного уикэнда. С прологом и эпилогом. Внук школьник помогает своему больному дедушке сбежать из больницы, чтобы в последний раз побывать в своем загородном доме, посидеть в любимом кресле покойной жены, полакомиться брусничным вареньем и поглазеть на море.
Трогательное маленькое приключение деда и внука превращается на наших глазах в архитепическую историю потери и взросления, историю умирания патриарха и обретения грустной мудрости его наследниками. Ну и конечно, тема поиска потерянного или возможного счастья. «Давно, усталый раб, замыслил я побег…» Помните?
Что получается ?
Получается очень весело, можно сказать – озорно. И немножко грустно. Даже когда прикованный к постели дедушка уже на пороги смерти, и внук, сбиваясь на скороговорку, читает ему красивые редкие слова, чтобы он мог козырнуть ими на том свете перед бабушкой, мне как зрителю не было горько или страшно. Я грустно улыбался. Я радовался. Этой искренней святой вере ребенка в то, что он делает. Вера его сильнее смерти и скорби. Она как любовь апостолов. Не перестаёт, всё покрывает и всему надеется.
Только ради бога не подумайте, что спектакль «Беглецы» — эдакая слёзовыжималка. Нет. Повторюсь, это очень веселый, озорной, яркий спектакль, в нём много юмора, понятного даже детсадовцам. Иначе и быть не могло. Ведь главный протагонист всего действа – мальчишка. Недаром Старка часто сравнивают с Линдгрен. Я поймал себя на невольном сравнении пары героев – ворчливого, но доброго старика с шалуном внуком, двух Готфридов, с бессмертными Карлсоном и Малышом.
Отдельно стоит отметить сыгранность ансамбля артистов, хореографическая выверенность передвижений, которая не допускает хаоса на сцене, накладок звуковой партитуры, вполне возможных в таком сложносочиненном произведении.
Говоря коротко, спектакль хороший. Что само по себе – большая редкость, как говорил великий Лев Додин. Не сфальшивил никто.
Что вы потеряли, не сходив на этот спектакль?
Мы очень разные. И часто не понимаем друг друга. Раздражаемся, ссоримся с близкими, отдаляемся от них. Если не сказать, предаем. И это очень-очень грустно. Отчего так происходит? От того ли, что мы становимся взрослыми, серьезными и принципиальными до ломоты в скулах? Или это какой-то вирус «нелюбви», непонимания, нечуткости? И он заложен в нас природой, как протокол защиты от посягательств на наш нежный суверенитет. Делать правильно, беречь, заботиться, помогать по этому протоколу не значит — любить. Любовь здесь неуместна и вредна. Чтобы вещь не сломалась, нужно поставить её на самую высокую полку и никогда не трогать.
С людьми так не получается. Если их не трогать, они замерзают, костенеют. Формально они сохраняют жизнь, получают пенсию, меряют температуру, состоят в списках, являются членами. Но они ничто. И мы – ничто. Если так мы бережем своих близких и себя. Если живем без любви.
Еще раз это почувствовать и понять – бесценно. Чтоб меня!
Фото Андрея Парфёнова
ШКАЛА ГАРМОНИИ (авторская разработка авторов портала gorsovety.ru)
Для людей, которые любят конкретику, и которым некогда читать большие тексты рецензий.
Оценка спектакля (художественного произведения) по нескольким критериям по шкале от 1 до 10
- Оригинальность – (1- нет, 5 – где-то я такое видел, 7 – раньше я такого не видел 10- что это было?) – 6
- Яркость (декорации, спецэффекты) – 1-нет, 5 – симпатичненько так, 7- хорошо прям, 10- вау!) – 8
- Трогательность (эмоциональность) (1 – нет, 5 – мурашки(одобрительный смех), 7- пощипывает глаза(смех без контроля), 10 – заплакал) – 9
- Катарсис (1 –нет, 5 – задумался о вечном, 7- еще раз задумался о вечном 10- переосмыслил всю свою жизнь) – 7
- Художественная ценность (1 – нет, 5 – а в этом что-то есть, 7 – в этом точно что-то есть, 10 – шедевр) – 7
- Историческая ценность (1 – нет, 5 – возможно, 7 – более чем возможно, 10 – однозначно есть)- 5
- Посоветовать другим (1-нет, 5 – если других дел нет, 7- сходите, обсудим, 10 – обязательно идти) – 8
Средний бал – 7,1 (1 – в топку вместе с рецензией, 5 – это интересно, 7 – надо идти, 10 – так не бывает!)
